Сферы метаязыковой деятельности и источники исследовательского
материала. Металингвистическая деятельность пронизывает все поле
‘языкования’ в силу своей мониторинговой функции. Разделяясь на
эксплицитное и имплицитное знание, метаязыковое поведение включает:
автореферентный механизм языка (каждая языковая единица описывает себя и
свой класс), эксплицитный регулятивный механизм метаречевых маркеров
(вышедшая недавно книга [Язык о языке 2000] практически полностью
посвящена описанию этого аспекта метаязыковой деятельности), скрытый
слой мифов, мнений и предрассудков и эксплицитные личные теории наивных
пользователей [Дуфва, Ляхтеэнмяки, Кашкин 2000: 81]. Не следует также
сбрасывать со счета и знания в традиционном смысле, т.е. полученные из
внешнего (культурно значимого) источника [Dufva, Lahteenmaki 1996:
121-136], их последствиями являются культурно-индуцированные мифологемы.
Материал для исследования находится повсюду в различных сферах
‘языкования’, но есть ряд видов деятельности, в которых метаязыковая
функция проявляется наиболее ярко (преподавание, перевод, народная
мудрость, письма в редакцию, так называемая ‘complaint tradition’
[Milroy, Milroy 1985: 29], поэтическая мудрость, журналистика, PR и
т.д.). Подробнее эти сферы рассмотрены в [Кашкин 1999: 64-68].
Весьма важным источником материала являются так называемые ‘ошибки’.
Впрочем, достаточно известное направление прикладной лингвистики,
занимающееся анализом ошибок в иностранном языке (error analysis), в
большей степени ищет системные несоответствия между языками, нежели
интересующие нас прото-теории наивных пользователей, лежащие в основе
большинства некорректных выборов. Особый интерес представляет феномен
‘гиперкоррекции’: когда наивный пользователь предпочитает неправильную
форму, которая, тем не менее, соответствует некоему правилу в его личной
прото-теории. Здесь сталкивается мифология авторитета в языке (влияние
абстрактных правил или авторитетных носителей) с собственной мифологией
правильности. Так, многие русские, изучающие английский язык
(непрофессионалы) произносят badge как ‘бейдж’ (недавнее заимствование в
бизнес-жаргон), session как ‘сейшн’ (жаргон любителей джаза), Marcy
(имя ведущей актрисы сериала «Санта-Барбара») как Мерси (из газеты
«Антенна»). Их собственная теория (есть соответствующие фрагменты
интервью, в которых она вербализуется) призывает ‘переделывать’ обычные
русские звуки (например, а) на английский манер, хотя получающиеся
результаты вовсе не соответствуют нормам английского языка.
Гиперкоррекция наблюдается и в том случае, когда изучающие английский
язык стремятся в любом английском слове ставить ударение на первый слог.
Даже почти полностью совпадающие в русском и английском произношении
французские заимствования типа: hotel = отель и machine = машина - с
завидным упорством ударяются на первый слог. Приведем объяснение
подобного поведения из интервью:
<я сказал> это, чтобы больше по-английски звучало.
Насколько же часто субъект языковой деятельности думает о языке? Как
отмечает Келли, автор теории ‘личных конструктов’ [Келли 2000: 24-25],
люди не всегда готовы проявлять свои конструкты (мнения, предрассудки,
мифы), боясь осуждения за ошибки. Именно поэтому нельзя ожидать полной
откровенности от ответов респондентов на вопросы анкет или интервью,
дополняя их наблюдением и другими методами исследования.
Все же приведем результаты анкетирования около 100 студентов (от 16 до 26 лет): Как часто Вы думаете о языке (речи)? (очень) часто иногда не очень часто почти никогда почти никогда
группы ответов I II III IV V
44,0% 21,4% 21,4% 7,2% 6,0%
Поскольку опросник, который использовался в исследовании был нежестким
(следовал дополнительный вопрос: В каких ситуациях? и небольшое
интервью), можно было установить, что ситуации, приводимые респондентами
III и IV группы аналогичны ситуациям, о которых сообщили респонденты I и
II групп. В целом можно сказать, что метаязыковая деятельность в той
или иной мере свойственна 94% респондентов. Дополнительный опрос группы
школьников (от 9 до 13 лет) и группы взрослых (старше 30) не изменил
общей картины, добавив лишь специфические ситуации, когда взрослый
человек думает о своем языке (подготовка к лекции, публичному
выступлению, написание документа). В группе школьников же разнообразие
ситуаций снизилось. Хотя гендерный фактор и не учитывался, нелишне будет
отметить, что ‘не думают никогда о своем языке’, почти исключительно,
молодые мужчины от 18 до 20 лет. Но даже среди них наблюдалась
определенная личная теория действия механизма языка:
Я не думаю о языке, слова приходят сами собой.
Источник: http://(http://www.philology.ru/linguistics1/kashkin-02.htm) |