В январе этого года швейцарский самолет, взлетевший из аэропорта «Пулково», столкнулся с птицами и повредил оба двигателя. Аварийная ситуация на борту еще более осложнилась, когда выяснилось, что диспетчер петербургского аэропорта не в состоянии понять капитана воздушного судна, говорящего по-английски.
В январе этого года «Росбалт» уже сообщал о том, что в петербургском аэропорту «Пулково-2» из-за попадания птицы в двигатель совершил аварийную посадку самолет А-319 компании «Швейцарские авиалинии». Самолет следовал по маршруту Санкт-Петербург — Цюрих. На борту авиалайнера находились 123 пассажира и 7 членов экипажа. Никто из них не пострадал.
Новость эта сама по себе рядовая — птицы попадают в двигатели довольно часто, в том числе, и в «Пулково». Справляются с этой ситуацией летчики успешно — объявляют тревогу и садятся в аэропорт вылета. Однако в данном случае оказалось, что это не рядовое авиапроисшествие. Подробности аварийной посадки стали известны благодаря записи переговоров экипажа самолета и диспетчера «Пулково», сделанной радиолюбителями и размещенной в Интернете.
У каждого, кто хотя бы немного владеет английским языком, прослушивание записи вызывает оторопь. Для начала отметим, что сначала летчикам показалось, что у швейцарского самолета из-за птиц оказались повреждены оба двигателя (потом, к счастью, выяснилось, что двигатели остались исправны, на обоих сработала сигнализации «Опасная вибрация»). Для того чтобы представить, насколько опасна данная ситуация, вспомним недавний случай в США, где пассажирский самолет авиакомпании US Airways при взлете столкнулся со стаей гусей. Несколько птиц попали внутрь двигателей лайнера Airbus-320 и вывели оба двигателя из строя. Командир корабля сначала попытался вернуться в аэропорт, но вскоре принял решение сесть на водную поверхность Гудзона.
Примерно с той же ситуацией столкнулся и швейцарский пилот. Представим себе ситуацию: у самолета повреждены два из двух двигателей, за спиной — 123 пассажира, а внизу — оживленные пригороды мегаполиса. Летчик тут же связывается с диспетчером «Пулково» и по-английски сообщает: «Тревога. Столкновение с птицами». Диспетчер понимает, что на борту не все в порядке, но конкретную причину тревоги разобрать не может. При этом командир корабля несколько раз отчетливо по-английски повторяет: «Столкновение с птицами». Знаний английского у диспетчера не хватает, чтобы понять внятно произносимые слова «engine» (двигатель) и «bird» (птица). Своими однотипными вопросами, заданными с явными ошибками и жутким акцентом, он лишь запутывает швейцарского пилота, отнимая у того драгоценное время.
Наконец, не выдерживает экипаж находящегося неподалеку в воздухе российского самолета. «Да из-за птицы у него вибрация двух двигателей сильная! Вы замучили уже его», — в сердцах говорит летчик, беря на себя функции переводчика.
Когда с горем пополам, самолет заводят на аварийную посадку, летчик, «поймавший» птиц, еще раз напоминает диспетчеру о своей проблеме. «Two engine problems! Two engine problems!» (дословно: «проблемы с двумя двигателями»), — говорит он. При этом он строит фразу максимально просто, стараясь преодолеть языковой барьер, чтобы службы аэропорта осознали критичность ситуации. Но диспетчеру и тут слышится другое. «Две и восемьдесят проблем?» — переспрашивает он, ошибочно принимая «two engine» за «two eighty». На помощь вновь приходят «переводчики» с пролетающего борта. «Проблемы двух двигателей», — поясняет российский пилот. «Спасибо», — печально говорит в ответ беспомощный диспетчер.
Чудеса «филологической импотенции» работники аэропорта продолжают демонстрировать и после приземления швейцарского самолета. «Мы остановились и выключили двигатели. Пусть пожарные подъедут и осмотрят их на предмет обнаружения дыма или огня», — сообщают летчики по-английски диспетчеру. А в ответ получают невразумительную фразу: «Продолжайте докладывать!»
И снова измученного летчика спрашивают: «Уточните, какой двигатель поврежден птицей?» В ответ летчик считает буквально по пальцам, уповая хотя бы на элементарные знания английского со стороны наземного персонала: «Оба! Один двигатель, второй двигатель — везде проблемы!! Нам нужны пожарные и буксировщик!» — с тоской в голосе объясняет пилот. На связь опять выходят российские летчики, с высоты явно сочувствующие экипажу аварийного борта: «Борт просит уточнить, есть ли дым с огнем у него. Потому что у него проблемы с двигателями! После этого он просит трактор, чтобы его отбуксировали на стоянку».
Этот радиообмен разобран в официальном анализе действий сотрудников аэропорта, выложенном на Авиафоруме: «Диспетчер руления вместо выдачи квитанции о принятии информации и выдачи сообщения экипажу о предпринимаемых мерах дважды просит экипаж продолжить свои сообщения, что может свидетельствовать о полной неготовности к приему на управление аварийного воздушного судна или о непонимании просьбы экипажа».
Итоги анализа действий сотрудников аэропорта неутешительны: «Приведенный анализ переговоров позволяет сделать вывод о том, что обеспечение рейса СВР 1311 с сильной вибрацией двух двигателей из-за попадания в них птиц осуществлялось, в основном, в соответствии с Технологией работы, но с низким знанием английского языка, не позволяющим понимать информацию, передаваемую экипажем, грамотно сформулировать фразу на английском языке». Из чего сделан общий вывод «о неготовности к организации воздушного движения в аварийной ситуации».
Часть 1-й страницы отчета
При этом было установлено, что документально подтвержденная степень владения языком не сыграла никакой роли. Так, руководитель полетов имел третий уровень знания английского, а старший диспетчер смены — четвертый. Но и первому, и второму понадобилась «несанкционированная» помощь безвестного посланца небес, для того чтобы уяснить суть радиообмена, доступную и пятикласснику специализированной языковой школы. Отвлекаясь от сухого языка отчетов, сделаем собственный вывод — отечественные диспетчеры своим незнанием английского языка осложнили ситуацию иностранному пилоту, который управлял аварийным воздушным судном с пассажирами на борту. Остается лишь догадываться, какое развитие получила бы ситуация, если двигатели самолета стали бы отключаться. Тогда счет шел бы на секунды, а благополучный исход полета во многом зависел от профессиональных действий экипажа и работников аэропорта.
Официальный комментарий в пресс-службе аэропорта «Пулково» «Росбалту» пока получить не удалось.
Думается, после этого случая скептиков по поводу отечественной авиации поубавится. Да, может быть, иностранные авиакомпании эксплуатируют новые надежные воздушные суда, и управляют ими опытные пилоты... Но что они могут сделать, если в критической ситуации, помимо технических проблем, перед ними вырастет неодолимый языковой барьер? Уж лучше летать на старых самолетах и с нашими летчиками. Они в случае беды будут поняты и получат помощь.
Не хочется думать и о том, что творится в петербургском небе во время проведения ежегодного Экономического форума, когда воздушные ворота северной столицы принимают по полторы сотни самолетов деловой авиации и несколько бортов с первыми лицами иностранных государств.
Источник: http://www.rosbalt.ru/2010/03/31/724634.html |