Тот факт, что язык проникает во все без исключения сферы человеческого
бытия, привлек внимание многих ученых и стал для них веским
доказательством того, что язык является врожденным. Но для таких
убежденных скептиков, как философ Хилари Патнэм, это вообще не может
служить доказательством. Всеобщее не обязательно значит врожденное. Как
раньше путешественникам никогда не приходилось сталкиваться с племенами,
не имеющими языка, так сегодня антропологи с трудом могут обнаружить
людей, никогда не слышавших о видеомагнитофонах, кока-коле и Барте
Симпсоне. Язык был универсален задолго до появления кока-колы, но он и
более полезен.
Этим "лепетом” был язык — незнакомый язык, один из восьмисот различных
языков, которые будут обнаружены среди жителей гор, изолированных от
остального мира, в шестидесятые годы нашего века. Первый контакт Лии
повторил сцену, которая должна была происходить сотни раз на протяжении
человеческой истории, когда один человек впервые встречает другого. У
всех у них, насколько мы знаем, уже был язык. У любого готтентота, у
любого эскимоса, у любого яномамо. Не было открыто немых племен, и нет
свидетельств того, что какой-то регион служил "колыбелью”, из которой
язык распространился, охватывая ранее им не обладавшие племена.
В нашем столетии наиболее известные аргументы в пользу трактовки языка
как инстинкта были высказаны Наумом Хомским, лингвистом, который первым
обнаружил путаницу в системе знаний о языке, человеком, который,
пожалуй, в наибольшей мере ответствен за современную революцию в языке и
когнитивных науках. В пятидесятые годы в общественных науках
доминировал бихевиоризм, учение, популяризованное Джоном Уотсоном и Б.
Ф. Скиннер. Термины "знать” и "мыслить” были заклеймены как ненаучные;
"разум” и "врожденное” стали почти ругательствами. Поведение объяснялось
несколькими законами теории реакции-на-раздражитель, которые изучались
на примере крыс, нажимающих на клавиши, и собак, у которых по звонку
начинает выделяться слюна.
Начать надо с того, что книгу С.Пинкера "Язык как инстинкт” стоит прочитать. Её автор -
известный американский психолингвист, профессор факультета психологии
Гарвардского университета – честно предупреждает читателя в предисловии о
своём желании обойтись без пустых банальностей и предлагает плотный,
насыщенный текст, который касается множества проблем, связанных с
языком.
...можно ли считать, что человек выучивает язык потому, что обладает —
единственный среди обитателей нашей планеты — совершенно особым языковым
инстинктом, аналогичным, скажем, умению летать у птиц? Прежде всего
надо отчетливо понимать, что врожденным является не знание какого-то
конкретного языка. В таком случае мы по-настоящему этот
один-единственный язык и выучивали бы. Врожденной, по мнению Пинкера,
следует считать некую Универсальную Грамматику, т. е. универсальные
правила, характерные для любого языка и в каждом конкретном языке
конкретизирующиеся. Для того чтобы обосновать наличие языкового
инстинкта, Пинкеру надо максимально четко разделить и противопоставить
язык и мышление.
Группа психологов провела исследование и обнаружила, что люди,
принадлежащие к разным народам, способны понимать намерения друг друга и
для этого даже не требуется знаний иностранного языка . Ученые
сообщают, что одна из главных функций речи - это передача намерений
говорящего человека. Взрослые люди, как правило, используют для этого не
только синтаксис и семантику языка, но и темп речи, интонацию, высоту
голоса и прочее. Подобная ситуация наблюдается и тогда, когда взрослые
разговаривают с маленькими детьми. Причем речь взрослого, обращенная к
ребенку, кардинально меняется в зависимости от ситуации.
Читая эти слова, вы участвуете в одном из удивительных чудес природы. Мы
с вами принадлежим к биологическому виду, обладающему замечательной
способностью: мы можем создавать некоторые подробные картины в сознании
других людей. Я говорю не о телепатии или контроле над разумом, или о
других псевдонаучных навязчивых идеях; даже в представлениях
приверженцев этих идей вряд ли существует что-либо сравнимое со
способностью, бесспорно присущей каждому из нас. Эта способность — язык.
Просто издавая звуки при помощи рта, мы можем вызвать некоторую точную
комбинацию идей в сознании другого. Эта способность настолько
естественна, что мы склонны забывать, какое же это на самом деле чудо.
Ученые исследовали 104 человек в возрасте от 30 до 59 лет, а также 50
человек в возрасте от 60 до 88 лет. В каждой группе 50% ее членов с
детства являлись двуязычными. Этим людям, чтобы справиться с
комплексными заданиями так называемого теста Симона требовалось
значительно меньше времени, чем их ровесникам, освоившим в детстве
только один язык. Двуязычные испытуемые также лучше справлялись с
усложненными заданиями.
Сегодня же доказательством положительного воздействия развития
правополушарности на общеинтеллектуальное развитие личности (см.
эпиграф) служат последние исследования американских, швейцарских и
австрийских ученых, которыми были проведены эксперименты среди детей от
пяти до пятнадцати лет. Контрольная группа обучалась по стандартной
школьной программе, а в экспериментальной было увеличено количество
уроков музыки за счет уменьшения часов занятий математики и языками. За
три года дети не только не отстали от сверстников из контрольной группы,
но даже показали лучшие результаты, особенно в изучении иностранных
языков (вербально-аналитическое мышление).
Новая теория ориентируется не столько на укоренившиеся традиции и
подходы к организации эффективного обучения, сколько на объективные
данные об особенностях работы человеческого мозга. Как поясняет Свеллер,
"в большинстве случаев преподавание не берет в расчет то, как мы думаем
и учимся, а потому так часто случаются неудачи". В поисках причин
неудач была нащупана концепция "рабочей памяти", связанной с временным
хранением и обработкой информации, которая необходима для выполнения
сложных когнитивных заданий, таких как понимание языка, усвоение новых
знаний и построение умозаключений.