Мы изучаем языки потому, что язык — единственное, что небесполезно изучить даже плохо.
Если
кто-то умеет играть на скрипке только немножко, он быстро увидит, что
мучения, навязанные им аудитории, несоизмеримы с той радостью, которую
игра, возможно, приносит ему самому. Химик-любитель не смешон лишь до
тех пор, пока осознает чисто любительский характер своего занятия и не
пытается соперничать с профессионалами. Не пойдет далеко «чуть
поднаторевший» человек и в медицине, если он захочет применять свои
любительские знания на практике, то его могут привлечь к уголовной
ответственности как шарлатана. Принести общественную пользу любительство
может, по-моему, только в языках.
Мост доброй воли между людьми
может быть построен даже на предложениях с грамматической точки зрения
неправильных. И если, спросив с ошибками на венецианском вокзале, какой
поезд следует в Милан, из-за неправильно построенной фразы мы вместо
Милана уедем в Будапешт, домой, это все же лучше, чем вообще ничего не
уметь спросить.
По поводу первого вопроса — «Зачем мы изучаем
языки?» — написано множество статей и теоретиками, и практиками.
Цель-проблема настолько важная, что несколько лет назад в ФРГ одному
только этому вопросу была посвящена полугодовая международная
конференция. В маленькой книжке, посвященной исключительно учебе, я
ставлю данный вопрос потому, что цель определенным образом влияет и на
способ достижения ее.
Но только определенным образом. Язык — это
здание. Изучение его — строительство. Русский язык со всеми своими
сводами, выступами, кокошниками и закомарами — сложное, гармоничное,
массивное сооружение — собор. Славящийся своей простотой итальянский
язык имеет конструкцию более простую, и архитектоника его проще, но если
при строительстве какую-то часть его выполнили наспех, то здание
рухнет.
От мамы одного малыша я недавно слыхала следующую забавную
историю. Маленький Петерке получил на день рождения свисток, барабан и
трубу. Малыш попросил каждую из игрушек повесить на стену отдельно.
- Нельзя, — сказала мама, — на нас будут сердиться, если мы вколотим в стенку столько гвоздей.
- А зачем вколачивать? — удивился ребенок. — Та часть гвоздя, которая в стене, мне не нужна. Мне хватит той, которая выступает.
И маленький Петерке мне приходит в голову всякий раз, когда я слышу, что кто-то хочет овладеть языком только пассивно.
Всякое
знание, как и гвоздь, держится только в том случае, если имеет опору
внутри. Если мы недостаточно глубоко его забьем, то при первой же
нагрузке оно, как и гвоздь, откажется нам служить.
В здании языка
есть четыре больших помещения, и жителем этого здания может называть
себя только тот, кто вхож во все четыре, кто овладел всеми четырьмя
навыками — речью, пониманием речи говорящего, письмом и чтением. Тому,
кто хочет проникнуть в эти четыре помещения, нужно преодолеть ни больше
ни меньше как всего лишь самые будничные препятствия: как Одиссею, ему
необходимо победить циклопа. Опять-забыл-позаниматься и устоять, пусть
даже привязав себя к мачте, не увлекаясь песней сирен "По телевизору
сегодня хорошая программа».
И все же сравнение неточно. Хитроумный
грек смог победить все препятствия потому, что всепоглощающей его целью
было возвращение на родину. А изучающим языки принесет радость и само
путешествие. Путь, как у альпинистов, ведет все время наверх, и на
каждой новой отметке горизонт становится все шире, все краше. Если будем
подходить к делу обдуманно, со смыслом, то учеба будет не напряженной
гонкой, а приятной духовной гимнастикой, удовлетворяющей наши растущие
интеллектуальные потребности. Мы изучаем языки еще и потому, что изучать
язык интересно и приятно.
Источник: http://filolingvia.com/publ/5-0-0-0-1 |